Возможно, вы думаете, что умны, когда закончили колледж, но я полагаю, что образование — это только начало.
На кухне амишей (амиши- это христиане-протестанты, которые принимают крещение только в сознательном возрасте)
в самом сердце Голландии, я увидел надпись, которую никогда не забуду: «Слишком быстро стареем, слишком поздно умнеем». Когда я увидел это, я подумал, что это легко запоминается, но вряд ли что-то значит. Мне был 21 год. Теперь же эти слова для меня имеют значение, а тот фермерский дом я едва помню. Мне 64.
Иногда я представляю, как сяду на смертном одре и воскликну: «О, я понял это», потом снова лягу и умру. В общем, амиши не ошибались.
Однажды один приятель сказал мне, что хотел бы, чтоб ему снова был 21 год. Эта мысль не сильно заинтересовала меня, но встречным предложением он меня заинтриговал: Что если бы тебе снова был 21 год и ты знал бы то, что знаешь теперь?
Это уже интриговало, но напрашивался следующий вопрос: Что из того, что я действительно знаю сейчас, я хотел бы знать в 21 год?
Я определил десять вещей, ни одну из которых я бы не поместил в список своих приоритетов в свой 21 год:
1. Внутренне исцеление важнее чем внешний успех.
Вероятно, невозможно дожить до 21 года, не говоря уже о 64, не имея ран во внутреннем человеке – глубоких ран, которые нуждаются в Божьей исцеляющей благодати. Чем больше я вижу внутреннее исцеление и чем больше я сталкиваюсь со своими внутренними ранами, тем больше я хотел бы позволить Мессии коснуться моих самых глубоких ран намного раньше в своей жизни. Та боль детства, то скрытое возмущение, те долго подавляемые воспоминания могут, подобно монстру, скрываться в подвале, ожидая годы и даже десятилетия, чтобы подняться и посеять хаос.
Скрывать монстра, отрицая его существование – это опасная игра. Искушение — создать альтернативную реальность, где успех и достижение кажутся такими настоящими, а монстр — всего лишь мираж. Если бы мне снова был 21, я бы устремился в свой внутренний мир и нашел исцеляющее прикосновение Христа в темноте под половицами.
2. Милость больше, чем справедливость.
Я обнаружил, что многие люди в церкви хотят, чтобы сбившиеся с пути получили по заслугам. Слишком часто не хватает милости среди последователей Христа, который благословлял милостивых в Своей Нагорной проповеди. Если бы мне снова мог быть 21 год, я бы учился и практиковал милость, зная, что позже и я буду нуждаться в ней.
Церкви, комитеты, деноминации и отдельно каждый верующий, столь жаждущие справедливости, когда коллега оступается, могут пожать более горький урожай. Они злорадствуют над грехами других, унижают упавших и требуют свой кусок живой плоти.
Соперничество и законничество – это смерть милости. Милость делает любовь реальной, а принятие, понимание и нежность — стилем жизни.
3. Доброта лучше правоты.
Прямо перед смертью моего друга Джеми Букингема, я попросил у него слово наставления. Он сказал: «Лучше быть добрым, чем быть правым».
В 21 я слишком агрессивно защищал свои позиции. Я спорил, нацелившись на победу, не беспокоясь о сердце своего соперника, который, возможно, вообще и не соперничал. Я сделал дебаты контактным видом спорта. Проповедуя, я спускал собак с цепи под аплодисменты галерки.
Если бы я мог путешествовать во времени и снова вернуться в свой 21 год, я бы был добрее и меньше бы переживал о своей правоте. Слишком много молодых людей так мало задумываются о доброте.
Они твитят ранящие слова как ядовитые птицы. Их юмор – издевательский, едкий и злой. Они больше беспокоятся о том, чтоб выглядеть умными, чем добрыми. Ценность доброты на мировом рынке пошла на убыль; если бы мне снова был 21, я бы хотел знать цену доброго слова.
4. Служить лучше, чем принимать услуги.
Окруженные своей свитой, «успешные» торговцы современного христианства требуют высокие дивиденды за обслуживание. Когда я был пастором, церковь, которую я вел, пригласила одну группу певцов приехать послужить. Их список особых требований, включающий особый вид апельсин, нарезанных четвертинами (я не шучу), был длиною в пять страниц. Мы отказались.
Если бы я только знал в свой 21 год, насколько пуста вся эта внешняя чепуха. Если бы я только знал, что заботиться, а не получать заботу – это то, что имел в виду Христос.
Я бы хотел менять больше подгузников, вместо того, чтобы оставлять это своей жене. Я бы хотел больше готовить еду, носить больше сумок, придерживать больше дверей и больше облегчать тяжестей.
5. Сокрушенность(убитость горем, раскаяние, печаль, скорбь)
– путь к целостности.
Этот таинственный парадокс был сокрыт от меня, когда мне был 21. Я боялся ее. Я убегал от нее, и когда она приближалась слишком быстро, я изо всех сил отбивался от нее.
Если бы я только знал, что сокрушенность была ключом к моему исцелению, это удалило бы страх от меня. Я думал, что она, по крайней мере, покалечила бы меня, а возможно даже убила бы. Теперь я знаю, что практически не существует настоящей целостности, которая бы не появилась из настоящей сокрушенности.
6. Истина освобождает и разрушает.
Иисус сказал: «Вы познаете истину и истина сделает вас свободными». Мой друг Джеми добавлял: «Но сначала она сделает тебя несчастным».
Как это верно. У молодежи есть одна фраза, которая мне нравится, несмотря на мою неприязнь к поп-шовинизму. Это «Будь собой». Я не уверен до конца, что здесь имеется в виду, но я знаю, что сам подразумеваю под этим.
Жаль, что я не знал, что не следует бояться истины о себе. Жаль, что я не знал, что временное страдание из-за истины достойно того, чтобы пройти через него, чтобы обрести свободу, которую она приносит.
7. Учение больше образования.
Я являюсь президентом университета, а университет Орала Робертса (ORU) – это отличный университет. Я не говорю, что образование – не важно. Но я говорю, что ненавидел учиться. В 21 год я был несчастным выпускником колледжа. Я был несчастным студентом с самого первого курса и вплоть до последнего. Я был несчастен, потому что не понимал связи между образованием и обучением.
Если бы мне был 21 год, я бы снова пошел в колледж. Но в этот раз я бы учился не просто, чтобы лишь получить диплом. Я бы дал волю своей любознательности, увлекся бы самим процессом, меньше бы заботился об оценках и просто наслаждался бы обучением.
Как странно, что я так люблю учиться сейчас. Я с жадностью читаю материалы на любую тематику. Я хочу познавать, понимать и углубляться. Если бы мне снова был 21, я бы использовал это в колледже.
8. Давать приятнее, чем получать.
Я верю в закон жатвы. Если и есть где-либо на земле место, где понимают «семя веры», так это ORU (Университет Орала Робертса). Семя веры — это не новая идея для меня. Я верил в него, когда мне был 21. Я практиковал это и я благословлен сегодня, потому что это работает.
И всё же жаль, что в 21 я не знал абсолютной радости даяния. Я знаю, что Бог благословит нас, если мы даем, и иногда мы используем это лишь как метод для получения. Жаль, что я не осознавал радости щедрости и великодушия. Я бы давал больше и больше бы восхищался тем, что делает само даяние, а меньше — тем воздаянием, которое оно обеспечивает.
9. Прощение не всё исправляет.
Не самая радостная истина, которую я хотел бы знать, но она в числе самых отрезвляющих. Если бы я знал это, возможно я был бы менее черствым, менее опрометчивым и больше учитывал последствия этого.
Есть вещи, отношения и сердца, которые, однажды будучи разбиты, не смогут быть полностью «исправлены» прощением. Рана, невнимательное, бестактное слово – они могут быть прощены, но ущерб от них возможно никогда не будет исправлен снова.
Когда мне был 21 год, я просто хотел быть прощенным. Но я хотел бы знать это, чтобы наносить меньше ущерба.
10. Молитва мощнее уговоров.
На протяжении всей жизни, в каждом возрасте, конфликт – это неизбежная реальность. Хотел бы я знать, когда был помоложе, что в конфликте и кризисе разговор с Богом работает лучше, чем разговор с людьми. В 21, возможно, из-за юношеского высокомерия, я думал, что смогу везде найти подход.
Самоуверенность – опасная привычка, порождающая безмолитвенную жизнь. Когда я стал старше, я обнаружил, что кризис скорее подталкивает меня на колени, и гораздо медленнее — к телефону.
Я видел, как Бог делал переворот в сердцах, изменял организации и удалял противостояние одной молитвой, в то время, как никакие убедительные речи не смогли ничего изменить. Если бы мне снова был 21, я бы проводил больше времени, разговаривая с Богом и меньше (гораздо меньше) — убеждая других делать то, что я хочу.
Хотел бы я знать больше, чем знал в 21 год. Возможно, я задумывался над одной или двумя из этих истин, но вряд ли я в полной мере оценивал их значение.
Не думаю, что хочу, чтоб мне снова было двадцать. Но если бы мне пришлось, если бы какой-то злой джинн заставил бы меня вернуться и прожить все снова — тогда это именно то, что я хотел бы знать и во что хотел бы верить.
Автор — Марк Рутланд / charismamag.com
Комментариев нет:
Отправить комментарий